Максим Суханов: «Сильная женщина не отличается от сильного мужчины»
Известный актер, любимый всеми еще со времен «Страны глухих», побеседовал с журналом «ЗОЛОТОЙ» о своем новом фильме «Один вдох», который выходит в прокат уже 5 марта, о сильных женщинах, компромиссах, любимой еде и правильном воспитании девочек.
Давайте начнем с вашей новой работы – картины «Один вдох». Продюсер не раз говорила, что главная задача этого фильма – показать сильную женщину, рассказать о невероятных человеческих способностях. Истории сильных женщин – это, безусловно, современный тренд. По версии Time человеком года стала Грета Тунберг, в Бельгии женщина впервые возглавила правительство, в Словакии женщина стала президентом, в открытый космос впервые вышла полностью женская команда, даже на финале суперкубка УЕФА в этом году главным судьей была женщина… Почему важно сейчас поднимать в искусстве эту тему?
– Да, и еще женщин-режиссеров становится больше по сравнению с тем, что было раньше, и это естественно. Они занимают больше профессиональной территории, и соответственно они будут больше раскрывать и проблемы, связанные с женщинами. Тенденция эта есть, и она будет расти. И чем острее будут высказывания на проблемные темы, тем всегда интереснее.
А чем сильная женщина отличается от сильного мужчины?
– Сильная женщина не отличается от сильного мужчины духовно – в этом вопросе они равны. Но она может отличаться физически. Мне кажется, так и должно быть. Несмотря на то, что я приветствую любые тенденции в завоевании территории женщинами, я все равно не откажусь от того, чтобы женщина не несла хотя бы физически тех нагрузок, которые несут мужчины.
И я ничего не вижу оскорбительного для женщины, если мужчина будет пропускать ее вперед, открывать для нее дверь. Ну что в этом такого? Мне кажется, что от этого и мужчины и женщины должны получать удовольствие. Может, кто-то скажет, что у меня какие-то старые представления. Но когда я в сторону женщины совершаю подобные действия, я ни в коем случае не пытаюсь ее принизить или показать ей «ее место», я просто хочу сделать ей приятно. Мне кажется, это по-человечески.
Во всех релизах вашего героя из фильма «Один вдох» называют исключительно «загадочный ученый Вадим Батьяров». Почему загадочный? В жизни Натальи Молчановой существовал похожий человек, или ваш герой появился только в сценарии к фильму?
– Если честно, я не знаю, был ли такой прототип, или он придуман для драматургии. Не знаю. По крайней мере, меня ни с кем не знакомили и никаких материалов по поводу этого персонажа читать не давали – все было в сценарии. Я играл как чувствовал, совершено не отталкиваясь от конкретной фигуры.
Цитата: «Сегодня женщина гораздо легче может обходиться без мужчины, чем мужчина без женщины. Ее самостоятельность проявляется все сильнее и на самых разных территориях. Это происходит медленно, но верно. И в конце концов либо мужская инфантильность дойдет до полной деградации, либо образуется какой-то третий пол, либо все это плавно выльется в матриархат. Что тоже, думаю, неплохо. Я во всяком случае ощущаю очень сильное маточное влияние на все вокруг». Вы видите опасность в описанном вами сценарии смены ролей среди мужчин и женщин? Менялась ли ваша позиция с возрастом, с опытом?
– Конечно же, я не могу ничего другого сказать, и все то, что я говорил раньше, я и сейчас чувствую, и этому я вижу подтверждения. Меня это совершенно не пугает. Это вообще довольно занятно видеть, как спустя много тысяч лет один формат отношений меняется на другой.
Пугать это все может начать тогда, когда чаша весов накренится в полярную сторону и когда мы уже будем говорить не о равноправии между мужчиной и женщиной, что совершенно справедливо, а когда мы будем говорить о каких-то перегибах, о самом матриархате. Любая крайность, как мне кажется, не идет на пользу той цивилизации, к которой мы стремимся.
Цитата: «Мне компромисс неприятен, особенно если ты на него идешь, прекрасно отдавая себе отчет в несостоятельности другого мнения. … в какой-то момент из-за бесконечно нанизываемых компромиссов происходит мутация твоего собственного «я». Может быть, безвозвратно. Поэтому, если есть выбор, нужно чутко прислушиваться к себе, к своим желаниям и, по возможности, их удовлетворять». А в отношениях между мужчиной и женщиной вы допускаете компромиссы? Без них, по вашему мнению, возможна семейная жизнь?
– Я, конечно, говорил больше о неприятии компромисса в эстетическом плане, моральном, общечеловеческом. А что касается компромиссов межличностных, то это настолько все индивидуально, что никакое обобщение здесь невозможно. Бывает, что компромиссы разрушают отношения. А бывает, что, наоборот, компромиссы в паре помогают еще больше людям открываться друг другу, развивать и мотивировать друг друга.
Цитата: «Я ненавижу готовить, не умею. Готовить должны женщины. Это правильно, красиво. Я могу себе поджарить яичницу, но мне всегда кажется, что получится невкусно». Кто готовит в вашей семье? Важно ли, чтобы еда была приготовлена руками любимой женщины – или это может делать приглашенный человек?
– Готовить я уже умею (смеется). Но я не очень люблю это делать, потому что когда ты готовишь, ты, так или иначе, пробуешь, что получается, и когда ты садишься за стол, ты в общем-то уже сыт. Когда я хочу сделать что-то приятное и приготовить какое-то блюдо, может быть, удивить кого-то – я могу это сделать. Но постоянно готовить мне не очень нравится.
Мне кажется важным, чтобы дома готовила женщина, потому что в этом есть какой-то энергетический обряд. Женщина, которая хочет это делать и делает это с удовольствием, вкладывает позитивную энергию в еду. Но если это просто обязанность, и она в тягость, ну тогда, конечно, нет – лучше этого не делать. Как, собственно, и все остальное по дому. Когда все с удовольствием происходит, это совсем другое дело.
Вы любите ходить в рестораны или семейный ужин дома – это святое?
– Я с удовольствием ем дома, но никакой святости в семейном ужине для меня нет. Если я понимаю, что жене приятно сделать для нас ужин, то я его не поменяю на ресторан. Но с другой стороны, если мы захотим куда-то пойти, то мы с удовольствием пойдем в кафе или ресторан. Нет чего-то такого обязательного, чего нужно придерживаться во что бы то ни стало – мы во всем действуем ad libitum.
Цитата: «Дом — это территория хорошего уверенного покоя». А существуют для вас составляющие этого покоя? Материальные или эмоциональные. Что делает дом домом?
– Прежде всего, это эмоциональное понятие. Дом – это уникальная атмосфера, которую нельзя выстроить где-то еще, это территория, где все стремятся к тому, чтобы отсутствовало напряжение между людьми. В силу плотности графика в нынешней жизни, проблем, напряжение стало одной из основных бед для здоровья организма – и психического, и физического. Поэтому дом должен быть таким оазисом, где тебе спокойно и хорошо.
Вы – отец двух дочерей. Сейчас это взрослые успешные девушки, а в их детстве каким папой для них вы были? Строгим, который воспитывал? Или баловал? Что, на ваш взгляд, может дать девочкам именно отец?
– Я никогда не был строгим папой. Единственное, я, может, недостаточно уделял времени каким-то совместным мероприятиям в силу тех дел, обязанностей, которые тогда у меня были, моего профессионального становления. Но, мне кажется, главное, чему может научить отец дочерей – показать через общение с их мамой пример отношения к женщинам, чтобы девочка была разборчива при выборе партнера, с которым она хочет выстраивать свою жизнь.
Чем цивилизованнее отношения в семье, чем они более открытые, тем лучше. Это же все чувствуется не только в каких-то действиях, но и в той атмосфере, в той химии, которая есть в семье. Если люди живут друг с другом, а между ними уже давно нет никакого чувства, это все тоже считывается детьми на каком-то тонком уровне. И как бы взрослые ни говорили, что именно ради детей они не разводятся и имитируют чувства, эта имитация тоже травмирует детей – и сыновей, и дочек.
В 2008 году в разговоре с Феклой Толстой (проект «Генеральный прогон», участвовали Михаил Ефремов, Сергей Шнуров, Дина Корзун, Татьяна Друбич, Константин Мурзенко, Ксения Кутепова, Андрей Васильев, Максим Суханов) вы обсуждали тему любви, Татьяна Друбич озвучила свою формулу «хорошего» кино: «Моя дочь Аня спросила, когда она еще была маленькая, что такое хорошее кино. Я говорю: «Когда люди любят друг друга и бегут навстречу друг другу — это плохое кино, а когда люди любят друга друга и друг от друга бегут — это хорошее кино». Если бы вам такой же вопрос задал ребенок, вы могли бы в нескольких словах дать ему свое определение?
– То, что сказала Таня – это, конечно, красиво. Это очень емко, лаконично и по сути правильно, если хочется ответить коротко. Но если к этому что-то добавлять и добавлять долго, то это совокупность очень многих факторов. Как воспитать в другом человеке вкус к хорошему кино, как сформировать рычаги, чтобы отличать хорошее кино от пошлого – это и те же межличностные отношения, и книги, и те фильмы, которые смотрятся в семье, и предлагаемые обстоятельства жизни, потому что ребенок выходит в социум, и важно, что он там видит и слышит, в том числе от себе подобных.
Это не может быт каким-то тумблером, который можно включить – и мы начнем отличать. Это большая работа, как выучить новый язык: тут недостаточно одного желания, тут нужно усилие, которое тоже надо вырастить в ребенке.
У вас бывает, что вы меняете мнение о фильме спустя время?
– Такого у меня не было. Случалось такое, что мне было трудно смотреть кино. Я думаю: «Наверное, в нем есть какое-то интересное послание, но я как будто к этому не готов». А потом возвращался к этой картине, даже бывало, что я ее пересматривал – и она мне нравилась. А так, чтобы сначала картина показалась безнадежно жуткой, а потом потрясающей – нет, такого не было.
Все кадры: кинокомпания «Общественное Мнение»
Беседовала Вера Маркина
